Книга Десантник. Дорога в Москву - Олег Таругин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот тут точно не понял…
– Да я и сам, если честно, пока всего не понимаю, лейтенант, – задумчиво пробормотал Судоплатов, глядя куда-то мимо собеседника. – Но в том, что дело крайне серьезное, ни секунды, ни полсекунды не сомневаюсь. Короче, я на тебя и ребят твоих очень надеюсь. Категорически надеюсь, понял? Ну а коль понял, то все, ступай и готовься. Свободен.
Строевым шагом покидая высокий кабинет, Андрей продолжал размышлять, анализируя, как учили, недолгий разговор. Кое-какие мысли насчет услышанного у него, разумеется, имелись. Вероятнее всего, куратор непонятной группы, лично известный разведчикам и знающий все пароли, условные сигналы и все такое прочее, погиб или тяжело ранен. А то и вовсе пропал без вести в хаосе июньского отступления. Война ведь началась совсем не так, как ожидалось. Немцы продвигались слишком быстро, попытки их остановить оказывались не слишком удачными, армия теряла в окружении целые корпуса… Одним словом, из соображений конспирации или, гм, межведомственной конкуренции, куратор мог многого не передать заместителю в установленном порядке, потому теперь и приходится импровизировать, восстанавливая оборванные связи.
Увы, особой ясности все эти умозаключения не приносили. Поскольку полученное задание, так уж выходит, слишком походило на хрестоматийное «Пойди туда, незнамо куда, принеси то, незнамо что» из читанных в детстве сказок. С другой стороны, он – сотрудник всесильного наркомата, осназовец, элита, понимаешь ли! Неужели и на самом деле не разберется на месте, что к чему?!..
Вот только сейчас, аккуратно сложив и убрав в планшет карту, младший лейтенант ГБ Андрей Трофимов, позывной «Троша», неожиданно подумал, что по-прежнему ничего, если не выразиться куда резче, не понимает. Особенно – как именно и где искать в девственных лесах отряд всего-то из десяти человек. В то же время, логике их тоже учили. И если поставить себя на место командира разведгруппы, можно достаточно точно просчитать дальнейший маршрут. Тем более отправная точка у него теперь имеется. Предположим, бой на аэродроме связан именно с ними. Почему они там оказались? Так элементарно: хотели воспользоваться самолетом для эвакуации из зоны боевых действий. Почему не воспользовались? Тоже понятно: столкнулись с фашистами, вероятно, с передовой разведкой. По срокам все приблизительно сходится: немцы разведывали местность перед утренним наступлением, наткнулись на аэродром, решили захватить, атаковали. В это же время там оказалась и разыскиваемая группа. Наши вступили в бой. Отбились, ушли в чащу, поскольку не хотели излишне светиться. Двигались ночью? Вряд ли, в темноте по бурелому не побродишь, значит, где-то заночевали. Утром планировали двинуться дальше, но тут фашисты начали прорыв. И какое решение в подобных условиях примет командир?
Трофимов ненадолго задумался, вспоминая карту. Снова доставать её из планшета не было необходимости – за это время младший лейтенант изучил её так, что мог рисовать кроки по памяти. Причем с мельчайшими подробностями. Итак, снова ставим себя на место осназовцев и прикидываем, как бы он сам поступил в подобной ситуации. Группа секретная, значит, в боевые действия вступать права не имеет, поскольку добыла некие сверхважные сведения, которые ждут в Москве (об этом Судоплатов ничего конкретно не говорил, но Андрей прекрасно умел читать между строк). А поступил бы он очень просто, попытавшись как можно скорее уйти из полосы вражеского наступления. Вопрос, таким образом, исключительно в том, куда именно – на север или на юг?
Еще раз прокрутив в голове карту, младший лейтенант ухмыльнулся: на север, понятно, в направлении болот! Точнее, на северо-восток. На юг он бы точно не полез, так и куда дальше выйдет, и с немцами больше шансов столкнуться. Болота – вещь, конечно, крайне неприятная, зато и места там достаточно безлюдные, вражеская техника не пройдет, и с преследователями, коль фашист на хвост упадет, проще справиться. Да и не сунутся туда гитлеровцы, нечего им там делать. Выходит, в этом направлении они и двинули, практически без вариантов! Значит, что? Значит, и нам туда дорога. Причем как можно скорее, поскольку неизвестно, какой между ними разрыв. Вдруг они еще затемно с места ночевки снялись…
– Подъем, орлы! – подавая пример, младший лейтенант первым поднялся на ноги. Оглядел выстроившихся бойцов, привычно одергивающих двухцветные маскировочные костюмы и поправляющих амуницию. – Готовы? Тогда попрыгали – и вперед. Привалов пока не будет, километров десять делаем в темпе. На всякий случай напоминаю, местность сложная, так что ноги беречь.
– Командир, да ладно тебе, – беззлобно буркнул радист младший сержант Сашка Стриж. – Что ты как с несмышленышами, ей-ей. Помним мы все. И то, что раненых с собой не тащим, тоже. Разберемся.
Трофимов поддернул на плече автоматный ремень – все осназовцы были вооружены исключительно пистолетами-пулеметами, в дополнение к которым шел наган с глушителем-БраМитом,[14] ручные гранаты и, разумеется, ножи:
– Ты, «Птица», на командира голос не повышай, командир на то и командир, чтобы ценные указания вовремя раздавать, а не опосля, когда уже поздно станет. Еще вопросы? Нет? Вот и ладненько. Все, мужики, двинули, время не ждет…
Район описываемых событий, раннее утро
Оберштурмфюрер СС Отто Грюнер, командир отдельного отряда «Ost-Sieben» из состава Sonderkommando 7b, спрыгнул с бронетранспортера, остановившегося на краю летного поля разгромленного вчерашним вечером русского аэродрома. Меж почерневших, с обугленными ветвями деревьев торчал почти полностью сгоревший хвост взорвавшегося транспортного самолета, обломки которого усеивали землю в радиусе добрых полусотни метров.
Неподалеку застыла неповрежденная с виду толстолобая «крыса»[15] – присмотревшись, Отто заметил свешивающуюся через борт кабины руку убитого пилота, которого никто так и не удосужился вытащить, и множество рваных пулевых пробоин на фюзеляже.
Ближе к лесу, посреди черных проплешин выгоревшей травы, стояла пара порыжевших от чудовищного жара Sd. Kfz 251, граненые корпуса которых, несмотря на прошедшее время, все еще дымились. От нескольких уничтоженных большевиками мотоциклов и вовсе практически ничего не осталось, лишь покореженные рамы да какие-то мелкие обломки. Тел погибших разведчиков видно не было: уже успели собрать и подготовить к захоронению.
Подскочивший лейтенант в общевойсковом фельдграу – к этому времени здесь уже хозяйничали пехотинцы, – торопливо представившись, начал доклад, рассказывая о ходе недавнего боя и количестве убитых и раненых, но Грюнер нетерпеливо дернул головой:
